Художник без бороды: о любви к кино и кошкам

По рождению — тюменец. По месту укоренения — петербуржец. По призванию — художник кино. Сергей Ракутов — профессионал, уважаемый в кинематогра-фической среде. Номинант премий "Золотой Овен", "Золотой Орёл", "Ника", "Белый слон". Человек, которым его земляки могут гордиться. Да что там, прихвастнуть им могут! Наш, мол! А он два года вёл долгие переговоры с руководством Музейного комплекса имени Словцова об организации персональной выставки в родном городе. Хотел успеть к своему 50-летнему юбилею (такой повод!). Не получилось…

Сначала, в феврале 2015-го, его "сослали" в Тобольск — в местный драмтеатр, где художника принял директор Сергей Радченко (ныне руководитель областного Концертно-театрального объединения). Выставка, со слов Ракутова, вышла замечательная. Но маленькая. "Всего 40 листов", — сетует. Он-то хотел размахнуться, чтобы в экспозиции присутствовали и фотографии со съёмок, и раскадровки фильмов, и чертежи. Увы…

Наконец-то с Тюменью сговорился. Ему предложили устроить "персоналку" в драматическом театре. Ракутов сначала засомневался: не выставочный же зал. Но потом осмотрелся и стал оформлять пространство. Экспозиция растеклась по всему фойе четвёртого этажа, даже захлестнула его "рукава" и потайные "карманы". Живопись, графика, театральные эскизы, рисунки к кинолентам — всего 214 (!) работ, которые охватывают четверть века творческой деятельности художника.

Сам он, похоже, удовлетворён. Окидывает расслабленным взглядом то, что получилось:

— Это моя 14-я персональная выставка. А в целом — 63-я.

— О! Учёт ведёте? — совсем невежливо поддеваю его. Ракутов не обижается:

— Я любитель цифр и статистики. У меня и в школе с математикой хорошо было…

Во всём: в повороте головы, в том, как прямо держит спину, во взгляде, который не отводит, в твёрдости голоса чувствуется человек, уверенный в себе и своём предназначении.

— Я нестандартный художник. Бороды не ношу. Водку не пью, не курю, матом не ругаюсь.

Вот так отрекомендовался. Просто образец! Да ещё кошек любит беззаветно и не стесняется этого. На выставке оформил целую стенку с котами.

— Меня за это страшно ругают, — признаётся Ракутов. — Мол, мещанство, пошлятина! Ну и пусть. Я всю жизнь живу с котами и рисую их. Высокие художники подобные вещи презирают. Они же занимаются философскими обобщениями и глубинами. Ну и у меня такого добра хватает! А коты — это тепло и преданность. В них всё самое лучшее аккумулируется. Хотя кто-то больше собак любит. Но мне кажется, кошки более домашние. Мой кот, например, совсем улицу игнорирует. И для меня ассоциируется с домом-крепостью. Коты вообще хит номер один. Они идут на ура! Люди любят кошек. Что в этом плохого?

— Совсем ничего! Но вы же не только кошек любите. К родному городу какие чувства питаете?

— Я люблю Тюмень своего детства! Обожаю район Городища, в котором рос. Хотя моего дома там уже нет. Прежний, деревянный, город исчезает, гибнет. Во время своих приездов (в Тюмени живёт моя мама, и бываю я здесь довольно часто) стараюсь фотографировать старые места, которые ещё остались. У меня есть задумка написать цикл "Тюмень уходящая". Понимаю, что это как "Русь уходящая" Павла Корина, но это то, что мне близко и дорого. Современная Тюмень неинтересна. Она архитектурно ущербна. Я такую архитектуру называю турецкий хай-тек.

— Почему уехали из Тюмени? Было желание вырваться из провинции? Или так судьба сложилась?

— Всё очень просто. Сначала отправился в Свердловск, потому что хотел стать живописцем. Репин, Суриков, холст, масло — вот что меня привлекало. В Тюменском училище искусств тогда давали только промышленную графику и оформление. А в Свердловске очень сильная живописная школа и одно из лучших художественных училищ страны. Я сразу поступил. Отучился и рванул в Ленинград — в институт имени Репина. Но не хватило мощи. Несколько раз пытался поступить. Потом подумал, чего мучаюсь? Я ведь люблю кино, театр. Решил попробоваться во ВГИК. Это было в 1988-м. А в тот год как раз шло целевое поступление от киностудий СССР. А у меня направления не было.

— Не повезло…

— Ещё как повезло! Я резко изменил курс и поступил в театральную академию (тогда ЛГИТМИК) на театрально-постановочный факультет. Учился у Беллы Маневич — великого художника кино! Она принимала участие в создании таких фильмов, как "Дело Румянцева", "Дама с собачкой", "Белое солнце пустыни", "Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона"…

— Неисповедимы пути! А что вы делали в консерватории? Есть у вас такой штрих в биографии…

— Я ещё, между делом, окончил школу искусств по классу вокала в Питере. Даже пел одно время. Хотел работать в оперном театре. А в Санкт-Петербургской консерватории преподавал сценографию на кафедре оперной режиссуры. Не понравилось. У меня были высоколобые студенты и все старше меня по возрасту. Они меня замучили…

— Желание стать художником…

— С детства!

— Гены?

— Отец рисовал. Был художником-любителем. Оформлял медицинские плакаты для детского сада, где работала мама. Я из простой семьи. Мои предки все из крестьян. Родители не очень понимали моё желание стать живописцем. Но и не противились.

— Сергей Эдуардович, что раньше пришло в вашу жизнь: театр или кино?

— В Свердловске был кинотеатр "Урал". Там я пересмотрел все фильмы Тарковского, Иоселиани, Абуладзе, Хейфица, Антониони, Феллини. Всю мировую отечественную и зарубежную киноклассику! Моя однокурсница по художественному училищу ещё в 1985 году поступила во ВГИК. И во мне, помню, уже тогда что-то взыграло. Подумывал о мультипликации. Но как человек сомневающийся всё же оставался при живописи. Поэтому кино пришло не сразу. Кинематограф я очень люблю. В отличие от театра — это долгоиграющая пластинка. А в профессиональной жизни сначала, конечно, был театр. Две работы в тюменской "драме": "Снежная королева" в 1993 году и "Милое страшилище" в 1994-м. Ещё работал над оперой "Кошкин дом" с заслуженным артистом России Виктором Орловым (был такой экспериментальный оперный театр на базе ДК "Нефтяник"). А в 1997 году делал спектакль "Новые приключения Крокодила Гены" в Новом Уренгое.

— Вам довелось работать со многими кинорежиссёрами. Кто вам близок по мировоззрению?

— Алексей Герман-младший. С ним я сделал три фильма. Этот режиссёр снимает художественное кино, а не киноотходы, которые забивают сетку телевещания. Он продолжает традицию великого отца, делает серьёзные философские фильмы, наполненные художественными образами.

— Как вы с ним познакомились?

— Я участвовал в производстве всех четырёх фильмов, которые он снял. На первом — "Последний поезд" — был ассистентом художника. Эта картина о Великой Отечественной войне. Тема, интересная мне, поскольку у меня оба деда воевали и один погиб. Работа с Германом-младшим доставила удовольствие. По всей видимости, и он оценил мой вклад. На съёмках следующей его киноленты "Garpastum" я уже был художником-постановщиком. Наше содружество продолжилось на фильмах "Бумажный солдат", "Под электрическими облаками".

— Как влияет режиссёр на художника и художник на режиссёра?

— С Германом всё просто. Он чётко знает, что ему нужно. А есть режиссёры, которые отпускают художника на волю: делай что хочешь. Герман очень жёсткий. Его вкусы и взгляды сформированы гениальным отцом — автором знаменитых фильмов "Проверка на дорогах", "Двадцать дней без войны", "Мой друг Иван Лапшин", матерью — сценаристом и искусствоведом Светланой Кармалитой, дедом — великим писателем Юрием Германом и двоюродным братом деда — выдающимся французским художником Константином Клуге. Словом, у Алексея Алексеевича очень конкретные представления об эстетике. Он любит кино, приближенное к чёрно-белому звучанию. Если цвет в картине появляется, то как некий акцент, смысловой или художественный. Работая с Германом, я руководствуюсь его эстетическими взглядами. Общими, естественно. А детали делаю сам.

— Предложения поступают от разных режиссёров. Вы выбираете?

— Пытаюсь. Но для заработка иногда соглашаюсь на муру. Конечно, стремлюсь сотрудничать с серьёзными режиссёрами. Мне понравилось работать с Виктором Мережко на фильме "Подземный переход". А вот с Виталием Мельниковым на "Агитбригаде "Бей врага!" мы не сработались.

— Что сложнее оформить, пространство фильма или спектакля?

— Везде своя сложность. Но кино, конечно, сложнее. Внутри фильма мне приходилось делать по четыре спектакля! Например, снимается исторический сериал. Там 220 объектов! И каждый надо оформить. Можете себе представить?

— Нет!

— В сериале "Таинственная страсть" по роману Василия Аксёнова мы делали по пять объектов в день. Иногда я терял ориентацию во времени и в пространстве. Кино — это деньги! Они утекают с каждым часом. Съёмочный день стоит 30 тысяч долларов, поэтому всё надо делать быстро. Работа на износ! Если в театре есть возможность подумать, то в кино её нет. Всё, что ты умеешь, выдаёшь на-гора тут же, сразу и сейчас. Никаких раздумий и переделок!

— Вы обычно остаётесь довольны своей работой?

— Не всегда. В кино не всё от меня зависит. Зритель смотрит фильм глазами оператора, которого направляет воля режиссёра. Многое определяет монтаж. Классический пример — "Иван Васильевич меняет профессию". Когда Гайдай сделал черновой монтаж и показал работу актёрам, они заснули на просмотре. Было скучно и неинтересно, Юрий Яковлев об этом рассказывал. А вот когда Гайдай фильм перемонтировал, наложил музыку Зацепина, расставил смехоточки, получилась совсем другая картина. Талантливый режиссёр на монтаже умеет избавляться от "грязи" и ляпов и делает шедевр. Кино — хитрая вещь! В наше время, к сожалению, в кинематографе царь и бог — продюсер. Он всех "строит": и режиссёра, и художника, и оператора. Учит, как надо делать фильм. Увы, часто продюсеры — люди безграмотные. Но есть и другого порядка. Например, "Таинственную страсть" продюсировал Денис Евстигнеев. Он по образованию и оператор и режиссёр. И, конечно, знает кино. Руководил он нами блистательно: точно и тонко. Суперпрофессионал! Вот с таким продюсером я готов работать с утра до ночи.

— С фильмами Германа вы номинировались на несколько престижных премий. И так ничего не получили… Было чувство горечи, что награды ушли к другим художникам?

— Один раз, когда на втором "Золотом орле" не дали денежную премию (смеётся). Обычно всем номинантам, которые вышли в финал, назначают материальное вознаграждение. Первый раз на "Золотом орле" так и было. А на втором я получил только диплом.

— Как вы меркантильны, однако!

— Денежная премия — это очень приятно! Да и как жить без денег? Микеланджело золотом платили! И какие шедевры он создавал!

— А Ван Гог в нищете умер…

— Ван Гога содержал брат. Художник не умел продавать свои картины. За всю жизнь только для одной работы нашёл покупателя. А я продал 435! Но я не Ван Гог… У каждого своя судьба. Просто время такое: надо уметь продавать и на это жить. Сейчас никто за тебя ничего делать не будет…

— Среди коллег-кинохудожников у вас есть авторитеты?

— Владимир Светозаров — сын Иосифа Хейфица, великого советского режиссёра, и сам автор замечательных картин. Самая известная его работа — "Собачье сердце". Из сотрудничества с режиссёром Владимиром Бортко у него родились фильмы "Мастер и Маргарита", "Тарас Бульба", "Цирк сгорел, и клоуны разбежались". Мы давно общаемся со Светозаровым. Вместе ездили и на "Золотого Орла", и на "Золотого Овна". Он их и получил. А меня похлопал по плечу и сказал, что всё ещё впереди. В Москве живёт замечательный художник Александр Борисов. Столкнулся с ним в 2002 году, когда работал художником-декоратором в фильме "Ключ от спальни" Эльдара Рязанова. Словом, поработал с великими…

— Зрители знают актёров, режиссёров, а художников-постановщиков — не очень-то…

— Наши фамилии в титрах не читают. Вот вы любите фильмы Гайдая? А кто у него работал художником, знаете? Евгений Куманьков, народный художник РСФСР!

— Вам обидно?

— Какой толк обижаться? Меня коробит вопрос, который мне задают на протяжении лет пятнадцати: зачем нужен художник в кино? Для чего он в театре, люди ещё понимают. Пустую сцену надо чем-то забить. А в кино? Ведь есть режиссёр!

— Ну да, расставил стулья в комнате. Что тут сложного?

— А кто привёл в эту комнату режиссёра и оператора? Художник размещает в кадре всё до последнего карандашика! Штора, кресло, зеркало, подсвечник… Их не оператор с режиссёром принесли с собой! Это забота художника-постановщика и его бригады. Поэтому когда вопрос задают, я терпеливо разъясняю, что кино делится на три части работы художника: выбор натуры, натура-застройка и павильон. Надеюсь, понятно?

— Сергей Эдуардович, каково ваше мнение о современном российском кинематографе?

— Уровень многих наших фильмов и сериалов, к сожалению, ниже среднего. А ведь полицейские боевики тоже можно интересно снять. Вспомним фильм Тарантино "Криминальное чтиво". Декорации чудовищные! Костюмы и грим — тоже! Смотришь на эту Америку и думаешь: убогая, нищая страна! Но фильм гениален! Почему? А потому что уникальна творческая энергия режиссёра! К счастью, российский кинематограф тоже иногда радует. Мне жутко понравилось несколько фильмов. Среди них "Брестская крепость" Александра Котта. Замечательная во всех отношениях работа! Рекомендую посмотреть картину Олега Погодина "Дом". Это о нас и о нашей стране. Фильм многослойный. Можно воспринимать "в лоб", как детектив, а можно как притчу. "Бумажный солдат" и "Под электрическими облаками" — тоже достойные киноленты.

— Тюменский драмтеатр сегодня не предлагает вам сотрудничество?

— Нет. Но мне хотелось бы поработать в родном городе. В тюменской "драме" сейчас нет главного режиссёра. Сюда приходят приглашённые постановщики, каждый со своей командой. Наверное, следует в Питере знакомых режиссёров спросить: "Не хотите ли что-нибудь поставить в Тюмени?"

— Из ваших Александр Баргман ставил…

— Во-от! На выставке есть эскизы к фильму "Жизнь и смерть Лёньки Пантелеева", где Баргман-актёр играл роль чекиста. Но у Баргмана-режиссёра свой художник…

— А в Питере у вас сейчас есть театральные проекты?

— Есть замыслы поставить несколько пьес. Но всё упирается в деньги. Отовсюду несётся: "Кризис! Средств нет! Мы живём в сложное время!" И тут же по телевизору бегущей строкой: "Продаю "Лексус" за 1 миллион 700 тысяч рублей". Вот так непростое время! Тогда в советские годы какое было? А ведь спектакли ставили и фильмы снимали. Теперь же в театр надо прийти со своим режиссёром и со своими деньгами.

— Вот интересно, а на какой основе сегодня художник в кино работает? У него есть трудовая книжка?

— У меня есть. И сама вся исписана, и вкладыш! Помню, явился в УФМС для оформления загранпаспорта с трудовой книжкой и пачкой договоров. Вот, говорю, каждый год работаю в пяти-десяти местах. Все указывать в анкете? Мне сказали: "Да ну вас!"

— Сергей Эдуардович, кто вы всё-таки больше: художник кино, театра, живописец?

— Художник кино! Живописью и графикой я занимаюсь, когда у меня паузы возникают. А так жизнь строится от фильма к фильму.

— 2016-й на Востоке год Обезьяны, а в России — Год кино. Вы от него чего ждёте?

— Жду, что государство обратит внимание на кинематограф. Раньше в нашей отрасли было госуправление. Сейчас нет. Я думаю, если государство вернётся в театр и кино, то мы опять выйдем на мировой уровень.

— По-вашему, рука государства поднимает кино на высоту?

— А вы считаете, что государственная цензура кино портит? Были в Петербурге? Видели дикую Неву, берега которой заросли кустарником? А как хороша она в граните! Так вот цензура — это гранитная набережная.

— Некорректное сравнение!

— Почему? Цензура ставит определённые рамки, в которых существуют художники, режиссёры, писатели. Я говорю не о вмешательстве идиотов в искусство! Давайте заменим слово "цензура" на "редактуру". Вспомним Аркадия Райкина. Какая сатира была в советское время! Милое дело! А сейчас посмотрите "Comedy club". Весь юмор ниже пояса! Вот вам отсутствие цензуры. Во всём есть вред, во всём есть польза! Абсолютная свобода вредна. Ну и где сегодня писатели уровня Шолохова, Астафьева? Где крупные живописцы? Композиторы, которые пишут классическую музыку?

— Хотите сказать, не хватает мастеров, потому что нет цензуры?

— Я хочу сказать, что культура не может существовать сама по себе. Она существует неотрывно от государственной идеологии. Поэтому от Года кино я жду серьёзной финансовой и интеллектуальной поддержки от государства. Без этого кино не может существовать. Как возник фильм "Александр Невский" Эйзенштейна? Как частная инициатива? Ничего подобного! Это был запрос государства. А "Броненосец Потёмкин"? Не будем поминать Сталина. Личность страшная. Однако от того времени остались эти фильмы. А что от нашего времени останется? Сериалы про ментов?

— Герман-младший пока работает…

— И замечательно! Сейчас он собирается снимать фильм "Три дня из жизни Сергея Довлатова"…

Выставка Сергея Ракутова "Кино и театр. Живопись и графика" будет работать в Тюменском драматическом театре до 8 февраля 2016 года.

Досье "ТИ":
Сергей Ракутов — художник-постановщик театра и кино, член Союза художников России. Родился в 1964 году в Тюмени. Окончил местную художественную школу, затем художественное училище в Свердловске. В 1994 году получил диплом Санкт-Петербургской театральной академии. 30 лет живёт в городе на Неве. Как художник-постановщик создал 9 спектаклей в Питере, Тюмени и Новом Уренгое, принял участие в создании 24 фильмов. Среди наиболее известных его работ картины "Бумажный солдат", "Garpastum", "Под электрическими облаками", "Господа офицеры", "Шекспиру и не снилось", "Жизнь и смерть Леньки Пантелеева". За фильм "Garpastum" в 2006 году Сергей Ракутов номинировался на премии: "Золотой Овен", "Золотой Орел", "Ника", "Белый слон" в номинации "Лучший художник года". В 2009 году за фильм "Бумажный солдат" был номинирован на премии "Золотой Орёл", "Ника". В 2015 году работал над кинокартиной "Вся наша надежда" (режиссёр Карен Геворкян) и сериалом "Таинственная страсть" (режиссёр Влад Фурман).